Юлия Друнина
Зинка.

1.Мы легли у разбитой ели,
Ждем, когда же начнет светлеть.
Под шинелью вдвоем теплее
На продрогшей, сырой земле.

- Знаешь, Юлька, я против грусти,
Но сегодня она не в счет.
Дома, в яблочном захолустье,
Мама, мамка моя живет.

У тебя есть друзья, любимый.
У меня лишь она одна.
Пахнет в хате квашней и дымом,
За порогом бурлит весна.

Старой кажется: каждый кустик
Беспокойную дочку ждет
Знаешь, Юлька, я против грусти,
Но сегодня она не в счет.

Отогрелись мы еле-еле,
Вдруг приказ: 'Выступать вперед!'
Снова рядом в сырой шинели
Светлокосый солдат идет.

2. С каждым днем становилось горше.
Шли без митингов и замен.
В окруженье попал под Оршей
Наш потрепанный батальон.

Зинка нас повела в атаку.
Мы пробились по черной ржи,
По воронкам и буеракам,
Через смертные рубежи.

Мы не ждали посмертной славы,
Мы со славой хотели жить.
Почему же в бинтах кровавых
Светлокосый солдат лежит

Ее тело своей шинелью
Укрывала я, зубы сжав.
Белорусские хаты пели
О рязанских глухих садах.

3. Знаешь, Зинка, я против грусти,
Но сегодня она не в счет.
Дома, в яблочном захолустье
Мама, мамка твоя живет.

У меня есть друзья, любимый
У нее ты была одна.
Пахнет в хате квашней и дымом,
За порогом бурлит весна.

И старушка в цветастом платье
У иконы свечу зажгла
Я не знаю, как написать ей,
Чтоб она тебя не ждала.

Александр Твардовский

Рассказ  танкиста

Был трудный бой. Всё нынче как спросонку... 

И только не могу себе простить: 

Из тысяч лиц узнал бы я мальчонку, 

Но как зовут, - забыл его спросить. 

Лет десяти-двенадцати. Бедовый. 

Из тех, что главарями у детей. 

Из тех, что в городишках прифронтовых 

Встречают нас, как дорогих гостей. 

Машины обступают на стоянках, 

Таскать им воду вёдрами не труд. 

Выносят мыло с полотенцем к танку 

И сливы недозрелые суют... 

Шёл бой за улицу. Огонь врага был страшен. 

Мы прорывались к площади вперёд, 

А он гвоздит, - не выглянуть из башен, - 

И чёрт его поймёт, откуда бьёт. 

Тут угадай-ка, за каким домишком 

Он примостился - столько всяких дыр! 

И вдруг к машине подбежал парнишка: 

«Товарищ командир! Товарищ командир! 

Я знаю, где их пушка... Я разведал... 

Я подползал, они вон там, в саду»... 

«Да где же? Где?» - «А дайте, я поеду 

На танке с вами, прямо приведу!» 

Что ж, бой не ждёт. «Влезай сюда, дружище...» 

И вот мы катим к месту вчетвером, 

Стоит парнишка, мимо пули свищут, - 

И только рубашонка пузырём. 

Подъехали. «Вот здесь!» И с разворота 

Заходим в тыл и полный газ даём, 

И эту пушку заодно с расчётом 

Мы вмяли в рыхлый жирный чернозём. 

Я вытер пот. Душила гарь и копоть. 

От дома к дому шёл большой пожар. 

И помню, я сказал: «Спасибо, хлопец...» 

И руку, как товарищу, пожал. 

Был трудный бой. Всё нынче как спросонку. 

И только не могу себе простить: 

Из тысяч лиц узнал бы я мальчонку, 

Но как зовут, - забыл его спросить. 

Михаил Дудин

Победитель

 Без малого четыре года

 Гремела грозная война.

 И снова русская природа

 Живого трепета полна.

 Там, где мы брали кровью, с бою,

 Противотанковые рвы,

 Цветы, обрызганы росою,

 Встают, качаясь, из травы.

 Где ночь от ярких молний слепла,

 Кипела в заводях вода, -

 Из камня, щебня и из пепла

 Встают родные города.

 И вот дорогою обратной,

 Непокоряемый вовек,

 Идет, свершивши подвиг ратный,

 Великий русский человек.

 Он сделал все. Он тих и скромен,

 Он мир от черной смерти спас.

 И мир, прекрасен и огромен,

 Его приветствует сейчас.

 А сзади темные могилы

 Врагов на дальнем берегу -

 О нашей доблести и силе

 Напоминание врагу.